Перелистав страницы истории и пройдя дорогами столетий, мы получили лишь контуры климата города, дающие общие понятия о жарком, сухом лете, холодной или теплой зиме, стихийных явлениях и т. п. Однако до середины XIX столетия мы не имеем еще ни одного количественного показателя погоды, который мог бы дополнить эти контуры научно обоснованными аргументами. Только с началом регулярных метеорологических наблюдений в 80-х годах прошлого века изучение климата в Средней Азии получило всестороннее и конкретное направление.
Еще в глубокой древности интерес к климату и погоде, от капризов которой человек зависел, побудил людей изучать вредные явления погоды. Стихийные бедствия трактовались как знаки божественной воли. Люди обожествляли различные силы природы: солнце, дождь, ветер, молнию, гром, небо, землю, имевшие наибольшее значение в жизни земледельца, скотовода, охотника. Олицетворение этих стихийных божеств нашло свое отражение в древнейшем памятнике зороастризма «Авесте». В седьмом яште «Авесты» говорится: борьбу за озеро Вуракаша небесный водоем вело божество в виде прекрасного юноши. Имя его Тиштрия (Сириус). В восьмом яште Тиштрия рисуется небесной влагой и конем. В согдийском астрологическом календаре (начало VIII в.), найденном на горе Муг в Пенджикенте, ему был посвящен тринадцатый день месяца. Духу огня, воды, солнцу и ветру были соответственно посвящены девятый, десятый, одиннадцатый и двадцать второй дни календаря.
Водяное божество, связанное с водной стихией и прежде всего с почитавшейся согдийцами рекой Зеравшан, изображалось в скульптурных панелях общественных и жилых помещений Пенджикента в виде водного потока с чудовищным драконом. Бог солнца изображался на колеснице, а женское божество отождествлялось с образом богини плодородия Анахиты.
Метеорологические познания, полученные в результате эмпирических наблюдений за погодой, люди обобщали в виде народных примет, своеобразных фенологических и метеорологических календарей (дафтаров), на основе которых определялись сроки земледельческих работ, даты религиозных праздников и т. п.
С приходом весны земледелец брал в руки горсть теплой, влажной земли и, сотворив молитву богу, начинал прокладывать омачом первые борозды. С почерневшим от горя лицом молил тот же земледелец всевышнего о ниспослании дождя на его потрескавшуюся от зноя и суховея землю. Молитву благодарности слал дехканин, когда в благодатные годы в его дом входили достаток и богатый урожай.
Из поколения в поколение верил земледелец, что урожай и благополучие зависят от бога, и потому метеорологические понятия, вытекающие из практических нужд сельского хозяйства, связывались с религиозным их обоснованием и ограничивались лишь местным ареалом наблюдений за погодой.
Земледельцу неизвестны были самые элементарные приемы метеорологических наблюдений, загадочными и необъяснимыми представлялись масштабы синоптических процессов.
Смена сезонов года, атмосферные и небесные явления в лучшем случае преподносились в следующей метеорологической трактовке, собранной и составленной нами по литературным источникам .
«Подобие лета и зимы — тьма и свет. Ибо там, где есть свет, бежит тьма в свое место [происхождения], где нет света.
Когда с юга приходит лето, бежит зима обратно на север; когда зима приходит, бежит лето на юг, в свое местопребывание. Иногда лето бывает сильнее, иногда зима сильнее, но лето остается более сильным».
«... Холодные ветры и наступление осени несут весть обитателям земли, оповещая: «О жители земли, готовьте нужное для защиты от холода, и, о дикие звери, из пустыни бегите в берлоги [пещеры], и, о насекомые, забивайтесь в ямы, так как у нас есть дела в мастерской земли. Смотрите, как бы с вами (не дай бог!) не приключилось несчастье».
«Холод, снег и град на земле подобны пулям. Они сами собираются и невольно падают; и так продолжается, пока под солнцем месяца хамал [22 марта — 20 апреля.— Ю. П.] не наступит отдых и ослабление.
Само по себе падение снега происходит ради сохранения зерен, а таяние — для роста и произрастания корней. Можно сказать, что холод имеет то же значение пахоты и боронования...».
«Происхождение облаков объяснялось следующим образом.
В древние времена не было облаков; снег и дождь падали на землю непосредственно по воле всевышнего. Такой порядок в природе вредно отзывался на земледельческом хозяйстве правоверных, которые обратились тогда к своему пророку с просьбой, чтобы он выпросил у бога милость — предупреждать народ о том, когда он желает пускать на землю дождь.
Бог слушал молитву и сотворил облако, которое, по понятиям простого народа, вполне одушевленное существо, спускающееся по временам к морю, чтобы набрать в себя достаточный запас воды, а затем поднимающееся по воле бога на
небо, тогда, когда бывает нужен людям дождь, стряхиваемый им на землю по мере надобности.
Снег же, по их представлениям, в необъятном количестве висит на волоске под божьим престолом, выше седьмого неба. Когда вздумается богу, тогда он и повелевает снегу падать на землю.
Когда в радуге преобладает желтый цвет, то это предвещает болезни, а зеленый — обильный урожай.
Красный заход солнца указывает на то, что на следующий день будет хорошая погода.
Июнь, июль, август считаются летними месяцами, они в равнодействии трех зимних месяцев — декабря, января и февраля.
Изменение погоды в период трех [летних. Ю. //.] месяцев указывает на то, какова будет погода зимой. Месяцы же осенние сентябрь, октябрь, ноябрь указывают на то, какова будет последующая весна в марте, апреле, мае.
Частое появление облаков, гармсиля, дождя и едва слышимого грома в летние месяцы предвещает морозы в зимние месяцы В соответствующие же дни этих бывших явлений в строгой последовательности, причем если гармсиль был в июне, то это указывает на то, что в декабре будут сильные бураны.
Сухая осень предсказывает сухую весну; если последний летний месяц — август — проходит без дождя, то осень протекает благо приятно, т. е. при теплой и сухой погоде.
Происхождение молнии не поддается объяснению, но многие считают, что это алмазы, падающие с неба.
Дождь во время засухи вызывается в некоторых местах еще и таким образом. Берется палка в два аршина [1,5 м. — Ю. П.], к ней привязывается крестовина, на палку одевается халат, подвязывается поясом и накрывается тюбетейкой и чалмой.Чучело это называется «сусхатун». Какой-либо бедняк берет это чучело и носит по селениям. Каждый земледелец считает своим долгом как чучело,а равно и носителя его облить холодной водой, после чего последнему дается несколько монет за труд.
Для прекращения же весной обильных дождей сжигают синюю тряпку.
Если в первый день новолуния будет непогода, то таковая должна продолжаться до следующей четверти. Если серп месяца расположен своими рогами кверху [лежит], то будет непогода, и, наоборот, если месяц стоит, будет хорошая погода.
Туманное кольцо [гало. — Ю. П.] зимой в морозные дни вокруг солнца означает продолжительное ненастье; кольцо вокруг луны предвещает хорошую погоду на целый месяц».
Что касается долговременного предсказания погоды, то в каждом большом селении, улусе, кочевье был свой предсказатель погоды (хисапдан — времяисчислитель), деятельность которого ограничивалась точным определением по лунным склонениям начала каждого лунного месяца, наступления праздников, а предсказания погоды основывались на заключениях стариков будто бы из долговременных наблюдений.
В Пенджикенте, например, можно услышать такую так называемую метеорологическую теорию:«Если в последние часы месяца апреля (савр) до полудня 9 мая старого стиля [22 мая. — Ю. П.\ небо будет облачно, то следует ожидать очень суровой снежной зимы; если первые дни мая (джавзо) дождливы, то будут дожди и в ноябре [кавс], а в противном случае надо ожидать дождей в течение октября [акраб].
Если горячий ветер — гармсиль — начнется около 25 мая старого стиля [7 июня. — Ю. П.\, то октябрь будет очень холодный; если же в половине октября разразится снег и холод, то надо ожидать очень многоснежной зимы».
По наблюдениям пенджикентских хисапданов, весеннему (в марте) дождю предшествует западный ветер; апрельские дожди предсказываются облаками на южной стороне небосклона; молнию и гром производит, ударяя плетью по облакам, надсмотрщик ангел Кар каиль; гроза никаких предсказаний не дает, а град есть просто богом посланная кара неба.
Гармсиль, по общему заключению, прорывается в Зеравшанскую долину из Голодной степи, через ущелье Джилан-Ута (в Джизакских горах), огибает порою западные склоны Туркестанского хребта и устремляется в ущелье Фальгара, проникая также по пути в боковые горные щели Магиана и Кштута.
Туманность гор Фальгара в мае и июле служит, по наблюдениям, верным предсказанием на несколько дней вперед движения с запада горячего ветра. Здесь не бывает более трех порывов в день, причем гармсиль дует несколько дней подряд, достигает вершин гор, и это обозначается половодьем Зеравшана, усиливающимся обыкновенно в мае — августе, при таянии снега и ледников под влиянием жаркого лета.
Горцы Фальгара и Кштута замечают еще,что сгущение облаков, наблюдаемое в апреле и мае, предшествует грозе; что перистые облака предвещают в апреле дождь, а в ноябре снег; что сухая весна с 15 марта по 20 апреля обещает дожди в июне, августе и сильные сухие холода зимою.
Многоснежная зима (с декабря по 15 февраля) считается земледельцами истинным благодеянием для озимых посевов и источником летнего половодья рек.
Ранние весенние дожди (февраль—март), безусловно, полезны для земледельца, но частые дожди в первой половине апреля неблагоприятны для злаковых посевов — на тучной перегнойной почве по берегам Зеравшана от излишней сырости посевы эти подвергаются болезни, называемой зерда (род ржавчины).
Не менее губительно для густых посевов пасмурное небо в апреле. От недостатка солнечного света хлеб полегает.
Ливневые дожди во второй половине апреля крайне неблагоприятны для огородов, так как всходы арбузов, дынь и овощей не пробиваются сквозь образующуюся при этом твердую земляную корку.
В некоторых селениях Матчи горцы, чтобы озимая пшеница хорошо уродилась, умилостивляют природу следующим обычаем, аккуратно выполняемым в праздник Рамазан. «После полдневного моления, которым заканчивается мусульманский тридцатидневный пост, население кишлака прямо из мечети отправлялось на площадь, куда выносили большое корыто (корсан) с похлебкою из муки, называемой атала. Каждый из присутствующих — малые и большие — должен был попробовать это даровое угощение, затем толпа хватала кого-нибудь из старцев, клала его в корыто, где он лежал, пока его не раздавят ногами все присутствующие, умилостивляющие такой жертвою аллаха.
Обыкновенно в апреле под впечатлением бездождья, столь губительного для большинства посевов, созыватели на молитву приглашали прихожан всех мечетей города сделать в определенный день угощение для бедняков. После угощения молились богу о ниспослании дождя. Дети до одиннадцатилетнего возраста, обнажив головы, умилостивляли аллаха перед каждым домом хоровой песней:
Емгир егснн Дождик иди
Суз хатин, Налей хозяйка,
Арп;) мишсин Ячмень дозревай
Суз хатин, Налей хозяйка.
Сатир всим Кором наедайся
Суз хатин. Налей хозяин.
Каждый был уверен, что мольбы безгрешных детей услышит бог.
В оседлостях Зеравшанской долины во время продолжительной засухи в апреле практиковалось и такое средство умилостивления аллаха: «Мулла, подвесив к ветвям деревьев (обыкновенно на тале) тумар, т. е. сверток молитвы, безмолвно обрызгивает его снизу водой, по крайней мере в течение получаса; делается это в уверенности, что бог в свою очередь окропит сверху дождем тумар, оставленный на дереве». Подобные ритуалы существовали и в Самарканде. Устраивались моления, которые проходили на площади Регистан, в мечети Шахи Зинда и Хазрат-Хызр.
Существовало и жертвоприношение: резали барана с надеждой, что бог, приняв этот дар, пошлет на землю дождь и обильный урожай.
«Выпадение снега осенью перед посевом считалось особой милостью бога. С выпаденцем снега у жителей многих городов и селений связан весьма древний обычай, напоминающий шутки первого апреля.
В день первого снега обычай дает всякому заставить одного из своих знакомых устроить угощение. Для этого прежде всего нужно написать подходящие стихи:
Снег выпал по воле Бога, владыки величия,
Этот снег доставляет всем одно удовольствие,
Снегом осыпал нас наш господь,
Это письмо пусть даст весть об угощении,
Вы нам устройте роскошный праздник лучше прежних.
Доставьте нам развлечения, музыку, бачу.
Прекрасно ноющего и декламирующего.
С такой запиской, которая носит название «Кор хат» (письмо о снеге), нужно было отправиться в дом избранного и вручить письмо адресату. Женская половина тоже отмечает первый снег «Кор ёгды» (снег выпал). Женщины устраивают угощение в память по умершим, во время которого причитают: «Кор егды, сиз каерда колдынгиз», то есть «Снег выпал, а где же вы остались?».
«В Пенджикенте, по сообщению восточных летописей, существовал древний обычаи, когда жители в одиннадцатой луне [февраль. — Ю. П.] с бубнами и плясками просят мороза и забавляются обливанием друг друга водой».
Из народных примет о перемене погоды мы приводим лишь некоторые, записанные как из литературных источников, так и в результате бесед с чабанами, замледельцами, старожилами. Большинство примет неразрывно связано с земледельческим народным календарем, основанным на практическом опыте в сельскохозяйственной деятельности, а также с наблюдениями за движением небесных светил и положением зодиакальных созвездий.
Систематизация знаков зодиака, по понятиям предсказателей, производилась по природным, считавшимся священными элементам: земле, воде, воздуху и огню. Так, знак земли представлялся как сочетание созвездий Козерога, Тельца и Девы.
«Если напомнить, что солнце в знаке Козерога находится в декабре январе, когда земля сухая и холодная, в знаке Тельца — в апреле — мае, в пору цветения, а в знаке Девы — в августе — сентябре, в пору плодоношения, то треугольник «знака земли» не представится бессмысленным, а окажется тесно связанным со счетом времени и фенологическим календарем...» .
Способы предсказания и определения погоды по знакам зодиака устанавливались из опыта наблюдений за изменением атмосферных явлений применительно к местным условиям, особенностям климата и географического положения. По этим причинам свойства, приписываемые тому или иному знаку, видоизменялись, получали новую символику и конкретизацию во времени.
Так, наступление зимнего сезона (туксан) приходилось на 15-й день кавса (5 декабря. К). //.). В это время замерзает вода, затвердевает поверхность земли и деревянный кол не входит в застывшую землю.
Продолжительность зимы 90 дней. Наиболее холодным временем, по народным приметам, считается так называемая каттачилля — 40-дневный период, с 22 декабря по конец января, по окончании которого зима идет на убыль.
1—7 хута (18—24 февраля) считались днями наступающего тепла, когда в горах сходят снежные лавины.
С 3 по 17 хута (20 февраля — 6 марта) выделялось три периода потепления. Первое потепление - жара земли — приходилось на 3 — 5 хута (20 — 22 февраля), второе — жара воздуха — на 10 — 12 хута (27 февраля— 1 марта) и третье — жара божья — на 17 — 19 хута (6 — 9 марта).
Семь последних дней хута (13 19 марта), предшествующих дню весеннего равноденствия, известны в Зеравшанской долине под названием дней старухи Аджус, которую снегом занесло по колено. Этот период характеризовался возвратом холодов и выпадением снега, известного теперь под названием урючного снега, который выпадает во время цветения абрикоса и урюка. С выпадением урючного снега совпадает и прилет аистов, приходящийся на конец второй — начало третьей декады марта. Недаром в связи с прилетом аистов в народе говорят: «Лайляк кельди кор», т. е. «С аистом пришел снег».
1 хамал (22 марта) — начало нового года у народов Востока, праздник весны — навруз, за наступление которой, по народным приметам, принимался период цветения карагача и тополя. Время завершении цветения акации считалось окончанием весеннего сезона. 18—21 апреля — трехдневный период массового цветения фруктовых деревьев, нашел свое отражение в таджикской поговорке «Л аби-дан-дон — гули хандон», т. е. «Губы и зубы — смеющийся цветок».
Период с 20 нюня по I августа является наиболее жарким временем года. По окончании его жара спадает, поспевает большинство садовых, огородных и бахчевых культур, прекращаются все летние посевные работы и самой крайней датой посадки поздних сельскохозяйственных культур считается 6 августа.
С созреванием винограда и началом его массового сбора заканчивался летний сезон.
Из примет о перемене погоды нам рассказали следующие:
«Вороны рассаживаются на верхушках и концах веток деревьев — к теплу».
«Если серые вороны не улетают — будет холодно».
«Если вороны каркают, то зимой предвещают снег, а летом — дождь».
«Если кошка будет валяться - следует ожидать дождя».
«Журавли летят высоко — следует ожидать теплой зимы, если низко и рано — холодную зиму».
«Ранний отлет журавлей — к ранней зиме».
«Осенний листопад затягивается на продолжительное время — следует ожидать продолжительную и холодную зиму.
«Овцы на ночлеге сбиваются в тесный гурт— к похолоданию".
Сроки весеннего вскрытия виноградника определялись следующей народной приметой:
«Та набнни куркурикаррконро,
Ахмаке бошад, кшоят тохоро» (тадж.), т. е. «До тех пор пока ты не увидишь сизоворонок, будешь сумасшедшим, если откроешь виноградник».
Прилет сизоворонок считался верной приметой наступления устойчивой теплой погоды.
Сроки посева хлопчатника приурочивались к прилету и пению соловья.Существуют и песни, обращенные к силам природы, и среди них особенно много весенних, связанных с празднованием навруза.
Исторически сложившийся архитектурный облик Самарканда формировался под влиянием орографии Зеравшанской долины и климатических факторов. Улицы города ориентированы преимущественно с востока на запад и с юго-востока на северо-запад — навстречу движению солнца и параллельно преобладающим ветрам, что обеспечивало хорошую инсоляцию и проветриваемость города в любое время года.
Природно-климатические условия наложили свой определенный отпечаток на архитектуру города, в частности на народные традиции в строительстве общественных и жилых зданий. Для них характерно определенное сочетание крытых помещений и открытых двориков, веранд, галерей, балконов. Между теми и другими существует определенная пропорция, связанная с влиянием погодных условий. Окна и двери общественных зданий и жилых домом зажиточных горожан украшались цветными стеклами. Наряду с украшением интерьера эти стекла выполняли и роль своеобразного щита от прямых солнечных лучей, смягчая в значительной степени температуру помещений в жаркое время.
В массовом жилищном строительстве преобладали постройки из битой глины, из высушенных комков глины или сырцового кирпича. Вследствие малой теплопроводности глины в таких жилищах было тепло зимой и прохладно летом.
Фасады домов, двери и окна располагались преимущественно на восток и юг, чтобы «восточные ветры могли проникать в здание и солнце достигало бы любого места, так как именно оно оздоравливает воздух». Говоря о восточных ветрах, Авиценна подчеркивал, что «они приходят от воздуха, уравновешенного солнцем, мягкого и малоподвижного, и тогда они суше и мягче». Восточные ветры лучше, чем западные.
Благодатные восточные ветры с давних времен жители Зеравшанской долины называли золотой лопаткой, а о ветрах Самарканда из глубины веков дошла до наших дней поэтическая легенда.
С площадей и улиц города зимой хорошо просматриваются заснеженные вершины Агалыкских гор, а одна из них похожа на голову коня.
«Ветры прилетают в город на белом коне с Агалыкских гор, — говорят старые самаркандцы. — Несут они даже в летний зной прохладу и свежесть. Вот почему южная окраина города называется Богишамол — Северный сад. И зимой белый конь пасется в пригородных виноградниках и садах и смягчает лютый мороз.
У белого коня пышная грива из вихрей, стройные ноги, словно молодые топольки. Весной, когда он прилетает, все оживает: солнце светит ярче, зеленеет трава, расцветают розы, алеет гранатовый цвет» .
Прекрасны легенды и народные предания Самарканда! Ими овеяны и изумительные архитектурные памятники средневековья, воплотившие в себе величественные замыслы зодчих, богатство архитектурно-декоративного искусства, талант и трудолюбие народных мастеров. Извечная мечта народа об обилии воды и безбрежная синева самаркандского неба символически воплощались архитекторами и зодчими в бирюзе куполов и в мозаичной гамме величественных порталов и мечетей . Вот почему художник К. С. Петров-Водкин, увидев переливающиеся под солнцем лазоревые купола архитектурных ансамблей Самарканда, воскликнул: «Да ведь это вода! Это заклинание бирюзой огненности пустыни». И, восхищенный величием синевы самаркандского неба, художник писал: «Небо я видел во все часы суток. Днем оно невероятных разливов, от нежностей горизонта до дыры, зияющей в звёзды на зените.
От окружения солнца оно имеет еще новые разливы до противостоящей солнцу точки. Этот переплет ультрамарина, сапфира, кобальта огнит почву, скалы, делая ничтожной зеленицу растительности, вконец осеребряя ее, — получается географический колорит страны в этих двух антиподах неба и почвы.
Это и дает в Самаркандии ощущение зноя, жара, огня под чашей неба...».
В архитектурной орнаментации памятников Самарканда преобладают две гаммы томов: сине-лилово-голубая и серо-желтая, светло-коричневая, терракотовая.
Зной и солнце делают оттенки синих и голубых изразцов наиболее приближенными к классической лазури неба. А золотисто-оранжевые изразцы в облицовке ансамблей еще полнее подчеркивают голубизну фона и как бы вносят солнечный элемент в господствующую синеву. Они передают колорит выжженных гор и степей и вместе с тем ослепительно голубого неба.
Но не всегда небо над Самаркандом голубое. В летнее время из-за сухости и взвешенной пыли, поднимающейся на обширнейших степных и предгорных пространствах, небо принимает голубовато-пепельный цвет.
Дерзновенная мысль средневековых зодчих умело использовала и этот, казалось бы, негармоничный элемент природы при строительстве мавзолея Гур-Эмир. Очертания относительно темного купола, плавно переходящие к более светлому несущему барабану, на фоне голубовато-пепельного неба, атмосферной дымки — летом, облачности, снега и тумана зимой создают на расстоянии иллюзию легкости, оторванности и свободного парения купола.
Фантастический тигролев на портале Ширдор на фоне солнечного лика не что иное, как символ солнца, культ которого уходит в глубину веков, ко временам митраизма и зороастризма, когда люди поклонялись огню и солнцу.
Влияние этого культа на протяжении многих веков формировало в Средней Азии национальные традиции, для которых характерно применение ярких красок как в быту (ковры, ткани, одежда, посуда и т. д.), так и в строительстве и архитектуре.
Мастера-орнаменталисты, словно бросая вызов природе, вводят и оформление зданий ярчайшие изразцы, которые сопоставимы лишь с самоцветами.
|
